утром ты просыпаешься от звона, тягучего, медного колокольного звона в твоей голове, от диссонирующей боли, рокота в висках. просыпаешься с четким ощущением, что не помнишь ни дня, ни минуты своей жизни - ничего, что было до того, как ты проснулся, пыль, белый шум, завеса. на автомате ты идешь в ванную, встаешь перед зеркалом, любуешься на отражение двери и желтой в причудливых черных цветах плитки, почти не удивляясь, что больше не отражаешься. к полудню ты начинаешь сходить с ума. издевательский перезвон в ушах переходит в крещендо, и боль нарастает вместе со звуком. ты бьешься в дверь квартиры, в окна, кричишь в промозглый дождливый город, серым полупрозрачным людям, проплывающим мимо твоего окна. к вечеру ты пытаешься разбить его и к боли в голове добавляются саднящие разодранные костяшки пальцев, паника переходит в отчаяние. это новое чувство, неведомое тебе раньше, засасывает, как болото, принимает в ледяные свои объятия, и вот тебе уже нет дела ни до чего - лишь бы люди за окном не мельтешили слишком часто да дождь прекратил барабанить, заглушая музыку в голове. липкие сумерки приносят с собой покой, и ты почти не пытаешься вспомнить, кем был до того, как лег спать.
ночь в этом городе больше не наступит.